Дед Мороз, Апельсин и Тигр. Почему тоскует сын?

Мы живем на улице, на которой сплошные новостройки. И так уж нам повезло, что все наши соседи умельцы. Это было бы хорошо, если б все разом не увлеклись сварочными работами, а так как все заложили огромные дома, сварочные работы никогда не кончались.

Поэтому, когда я садился печатать свои работы на компьютере, какой-нибудь сосед обязательно начинал варить. И тут же все мои стабилизаторы, источники питания и лампочки начинали трещать, пищать и мигать. Это порядком нервировало. Пришлось мне приноровиться и вставать раньше первых петухов, пока усталые наши умельцы сладко похрапывали.

Так и в это утро. Решив передохнуть, я зашел в спальню посмотреть, не раскрылся ли сын. В любое время года он любил спать поверх одеяла, и приходилось за ним постоянно следить, тем более что жену, сраженную в вечерних битвах с нашим неуемным малышом, и из пушки было не поднять. Мне доставляло удовольствие наблюдать за сыном, особенно когда он спал. Днем он любоваться собой особо не давал, постоянно втягивая нас в сумасшедший по темпераменту и бесконечности водоворот.

Как всегда, оба, жена и сын, спали на боку, свернувшись калачиками, и у обоих на лице было написано такое выражение блаженства и счастья, что я, не выдержав, сел в кресло и молча сидел, ощущая всем телом идущие от них волны безмятежного тепла.

Так я сидел и тихо дремал, пока не почувствовал какое-то движение. Резко открыв глаза, я чуть не закричал от неожиданности, но что-то меня удержало. Вся комната была залита спокойным зеленоватым светом. Может, этот свет и оказал на меня моментальное успокаивающее действие. Смутно различимая в бледном свете фигура, стоявшая в углу около елки, сделала рукой движение к губам. «Тихо, не разбуди», — понял я. Совершенно успокоившись, я начал гадать, кто это меня так ловко разыгрывает. Покосился на жену — нет, не она.

Фигура достала из мешка что-то в коробке. «Радиоуправляемая модель, — почему-то подумал я. — Подожди, ведь жена ее купила и подальше убрала от сына, чтобы он не нашел до Нового года. Да кто это?» — чуть не выл я. Фигура таинственно улыбалась.

Наконец я обратил внимание, что он не один. У его ног, прижавшись, стоял огромный рыжий кот с темными полосками. «А, — обрадовался я, — это не Дед Мороз. Это не глюки! Это розыгрыш! Пришло на ум Авторадио. Я с беспокойством оглянулся на дверь: «Блин, сейчас ребенка разбудят».

Тут стоящий до сих пор спокойно кот направился в сторону кровати, к сыну. Черт! Да это же тигренок! (Наступавший год был годом Тигра.) «Эй!» — кинулся я на защиту сыну. Но ноги почему-то меня совсем не слушались, а из горла вырывалось только тихое шипение.

Тигренок подошел к кровати, прямо к голове сына, и я замер, боясь пошевельнуться. Тигренок ласково лизнул Тимура в щеку, Тимур что-то счастливо промычал и обнял его за голову. Тигренок тихо замурлыкал и обмяк возле кровати. «Это Апельсин», — мелькнула у меня шальная мысль. «Апельсииин», — ласково прошептал во сне сын.

Не может быть… Я откинулся в кресле и прикрыл глаза. Они медленно набухали влагой, и первая слеза покатилась, обжигая щеку… Сердце тихо щемило от непроходящей, застарелой печали.

Апельсин — наш отважный котенок, рыжий, умный, независимый. Мы любили его как человека, маленького, смелого, умного человека, полного чувства собственного достоинства, но почему-то очутившегося в кошачьей шкуре. Да, хотите верьте, хотите нет, но он еще был и благороден. Почему-то в нашей семье как люди, так и животные подбираются какие-то необыкновенные, самобытные, с ярко выраженными чертами характера. Наш пес Тим также под стать Апельсину. Кстати, они дружили. Видели бы вы, как они оба, издалека услышав звуки нашего автомобиля (мне до сих пор непонятно, как они отличали наш автомобиль от десятка соседских), выскакивали к воротам и исполняли дикий и безумный танец восторга.

Когда наша старенькая машина ломалась, я отвозил сына в город в детсад на автобусе. Мы Апельсину строго-настрого запретили провожать нас до остановки, так как двух наших котов до этого задавили машины. Вы думаете, он лишил себя такого удовольствия?

Нет. Он крался огородами до остановки и, спрятавшись в бурьяне, наблюдал за нами. Когда же мы возвращались из садика, стоило выйти из автобуса, как он срывался с места засады и, сломя голову летел к дому. Там он как ни в чем не бывало выходил к нам навстречу и делал вид, что только сейчас увидел нас, и давал волю своей радости. Тим же начинал радостно лаять и визжать, как только мы выходили из автобуса. Когда мы уезжали из дома, сажали его на цепь, чтобы он не попал в беду из-за своего темперамента. Как он нас чуял на таком расстоянии? Ну как их было не любить?

Когда Апельсин вырос, он начал активно обследовать окрестности. Мы очень за него переживали, потому что ему неведомо было чувство страха: он не боялся ни людей, ни собак, ни автомобилей. Жена говорила, это потому, что он вырос в обстановке любви к себе, поэтому считает, что все на свете его любят. Вот это-то нас и пугало.

Когда Апельсин не вернулся из очередного похода, жена три дня после работы бродила по дальним окрестностям и звала его. Мы молили бога, что бы это оказалось похищением (многие на него зарились, он привлекал внимание). Я в тот год сломал ногу и не мог далеко ходить. И все-таки именно мне выпало его найти. Я быстро закопал его и шел домой, плача навзрыд. Взрослый, седой мужчина. Мы долго с женой остерегались заводить разговор об Апельсине, да и сейчас обходим эту тему стороной — боль до сих пор жива.

Мы не смогли рассказать сыну о гибели Апельсина. Он очень скучал и спрашивал у меня, когда он вернется.

Я говорил: — Сынок, он не вернется. — А почему? — спрашивал он. Я объяснял: — Ты же знаешь, Тимур, что Апельсин был сильным и смелым? Да, — соглашался Тимур. — Сынок, он вырос и превратился в тигра. Такие коты, как он, не могут долго оставаться котами и превращаются в тигров. — А почему он ушел? — Потому что тигры не могут жить с людьми, они герои, и у них есть свои геройские дела. — А он вернется? — Нет, сынок. — Ну почему, папа, я же люблю его? Куда он ушел? — Он ушел на небо, все герои там живут. — Папа, — говорил, помолчав, Тимур, — пусть он опять станет маленьким и вернется к нам.

Маленькому мальчику было больно, он ни за что не хотел смириться с потерей.

Разговоры такие в той или иной вариации постоянно возникали. Тимур взрослел, кое-что осмысливал, кое о чем начал догадываться. И вот, теперь это…

Слезы мои высохли и стянули кожу. Я открыл глаза. Начинало светать. Все было по-старому, ничего не изменилось в комнате. Вспомнив сон, я ухмыльнулся: привидится же такое… Слегка зудела кожа, раздраженная солеными слезами. Жена и сын спали со счастливыми выражениями на лицах, Тимур уютно прижимался спиной к маме и крепко прижимал к груди кота. Мальчик мой…

Я вздохнул, улыбнулся своим дорогим созданиям и пошел на кухню с ноутбуком писать новую историю «О Деде Морозе и Тигре» в «Папиных сказках».

Утром сын прибежал ко мне и, волнуясь, выпалил: «Папа, я видел Апельсина, он стал Тигром!» Я молча обнял его, и он крепко прижался ко мне.

Так вот какой подарок сделали моему сыну на Новый год!