Свободная женщина желает... быть независимой. Могут ли груши спасти от панели?

«От сумы и от тюрьмы не зарекайся!» — народная мудрость. «От проституции — тоже!» — правда жизни. Но даже груши запросто могут переломить линию судьбы!

Моей подруге Лене, её семье, работникам почты, и тем, кто еще на краю, посвящается. Не судите и не судимы будете!

Свободные женщины все чаще решают быть независимыми и даже в кошмарном сне не представляют себя на панели. И когда слышат о проститутках, то брезгливо морщатся и судят. Вольно или невольно. И в глубине души уверены, что проститутки — развратницы, дуры, лгуньи, ничтожества с тремя классами образования, лентяйки и жадные стервы, рванувшие в сказку за длинным рублем! Кто на что учился! Не хотят, видишь ли, коровам хвосты крутить и улицы подметать. И плачут все, как одна, про голодных детей и больных родителей на бескрайних просторах Родины и ближнего зарубежья.

То ли дело мы — умные женщины, прагматичные, успешные, достойные, морально устойчивые! Вне зоны риска. Нас никогда не коснется чаша сия! Мы отвечаем за свою жизнь и не храним золотые яйца в одной корзине. Мы громим оппонентов и подписываем контракты! Мы окружены плотным кольцом надежных друзей и родственников! Нас надежно страхуют мужья и любовники! Мы не плодим нищету! И никогда не переступим черту! До Луны нам ближе, чем до панели! Слава Богу! А если рушится мир?..

Если земля разверзается под ногами? Если горят вклады и закрываются банки? Если теряешь работу? Если хрипишь и отчаянно зовешь на помощь? Если предают друзья и забывают враги? Если бросают любимые и отворачиваются близкие?

О, как много воздыхателей у парящей птицы! И как мало у сбитой и издыхающей на обочине дороги… Но нет, никогда! Лучше верная смерть, чем ползти по земле! Лучше голодать, чем продавать себя. Чтобы чьи-то потные, скользкие, вонючие руки лапали и тушили сигареты на белой коже упругой груди? Никогда!!! Голодать можно

Особенно, когда в стране свирепствует кризис, но недолго. Потом начинает кружиться голова и теряешь сознание. Приезжает скорая помощь и заинтересованно изучает условия жизни ребенка. За ней приходит представительная комиссия. Чтобы помочь? Нет, чтобы предупредить о возможном принятии страшного решения. Потом на другом конце линии психологической помощи отвечают: «Мы помогаем людям на грани суицида! Вы собираетесь покончить с собой? Нет? Тогда не занимайте телефон!»

Просить помощи и искать сочувствия у незнакомых людей сложно! У тех, кто знал тебя в зените славы — еще сложнее…

Богатые отвернулись сразу, бедные — сами попали в беду. Те, кто кричал: «Что ты боишься! Разводись с этим гадом! Где твоя гордость! Да неужели не купишь себе вилки и ложки? Принесем! Не бросим! Для чего же тогда друзья!» — ни разу не позвонили и не сняли трубку.

Бывшего мужа искали судебные приставы, прокуратура и партнеры по игорным пристрастиям. Семимесячная дочка надрывалась от крика… «Надеешься только на крепость рук, на руки друга и вбитый крюк и молишься, чтобы страховка не подвела!»

Что ж, страховка уже подвела большую часть Республики Беларусь. Руки слабели и дрожали. Мыть полы или подметать улицы с младенцем не получалось. Пройтись по электричкам с табличкой «Подайте, Христа ради» и заунывным причитанием: «Сами мы не местные, дом сгорел при пожаре…»?

Оставались лучшие подруги, перед которыми можно было безнаказанно реветь, размазывая по щекам былые мечты и розовые сопли и проклиная судьбу. Но время было на всех одно. Подруга детства сама потеряла работу и сидела на шее у мужа, непрочно и неудобно. Школьная — ввязалась в жилищный кредит и не знала, как выпутываться. Университетская — жила в Гомеле и недавно ушла в декрет. Они утешали и морально были со мной.

Потом от недоедания стало пропадать молоко, заболел ребенок. Дочка кричала так, что казалось, порвутся связки и вены. Гордость стала второстепенной, честь и совесть растворились.

Стало понятно, что толкает в оконный проем седьмого этажа. Но с высоты можно было четко представить ошметки тела на грязном асфальте и собственную дочь в казенных стенах детского дома. Так что там было про панель?

Итак, Рубикон морали и нравственности (в душе) был уже перейден. Условия, место и время ударной трудовой деятельности… Гостиница, ресторан? Ближайшая трасса? Закопают у обочины?

Соседка согласилась посидеть с ребенком не больше часа. Нужно было не продешевить и успеть.

Конечно! Карабас-Барабас! Кошелек на ножках, но денег не пожалеет. Социально приемлемая альтернатива панели. И плевать, что когда-то зарекалась!

Пришла беда — отворяй ворота и раздвигай ноги.

Дочка, накричавшись, уснула. Я решилась и собралась. В зеркале отражались остатки былой роскоши. Еще красивая, но худая, бледная, изможденная женщина. Тошнило заранее от голода и презрения к себе. У подъезда ждал черный джип, напоминавший гроб.

С каждой ступенькой лестницы оставалось все меньше шагов до панели. А в самом низу, у почтовых ящиков, шатающуюся тень кто-то схватил за руку: «Барышня, вы из 52-й квартиры? Вам посылка! Получать по паспорту!» Тень метнулась мимо изумленного водителя джипа. «А когда ты упал со скал, друг стонал, но держал!»

Посылка пришла от подруги из Гомеля, которая сама выживала в декрете на бюджетную зарплату мужа. Я тащила домой коробку и ревела от счастья и благодарности. Ревела, когда разбирала детские одежки, тапочки, лекарства. И жадно грызла самые вкусные в мире сушеные груши…

Их сладкий вкус я буду помнить всю жизнь. Как и синие коробки «Белпочта», которые теперь каждый тяжелый месяц приносили мне любовь и надежду. И удержали от последнего шага на панель.

Все прошло, улеглось, наладилось. Но я видела край, стояла на нем и больше не посмею осудить несчастных. Цена жизни: тарелка супа, пузырек лекарства, холщовый мешочек груш, разрезанная подругой напополам последняя пачка «памперсов» (своей дочке и моей). И только шаг, только мгновенье до бездны!

Ведь дело даже не в грушах!

Когда рушится мир, иссякают последние силы, важно знать, что кто-то неравнодушный успеет схватить вас за руку!